– Но, судя по всему, каждый в этой комнате хочет знать правду. Что действительно произошло в тот день на складе, что действительно произошло с твоим папой, как ты оказалась с Марко. Одним словом, все. Я прав? – Диксон выгнул бровь.

На долю секунды его карие глаза напомнили мне глаза Марко. Холодок побежал по моей спине. Они были полны желания проявить себя, добиться успеха в чем-то или, возможно, просто быть хорошим человеком. А еще в них был легкий намек на веселье, словно он знал, что вся ситуация была абсурдной. Я кивнула.

– Единственный способ подобраться к правде – честно рассказать друг другу все, что мы знаем. Нужно собрать все детали этого пазла.

– Хорошо. – Я сделала глубокий вдох. – Я расскажу вам, что я видела.

Через несколько минут Кесслер оторвал ручку от листа, на котором он делал пометки, несмотря на включенный диктофон.

– Значит, ты не знаешь, кем был тот высокий мужчина, который якобы застрелил мужчину у склада?

– Нет. Я никогда не видела его раньше, а если и видела, то уже не помню. – Я нахмурилась. – Наверное, я до сих пор не помню некоторых деталей. Например, я вернулась в машину с папой и меня вырвало. Но я знаю об этом лишь потому, что это он рассказал. Я не помню этого.

Моя мама рассеянно потерла большим пальцем шрам на брови.

– Ты рассказала Марко, что вспомнила тот день после школьной поездки?

Мое сердце замерло. Я миллион раз видела, как она терла свой шрам, когда пыталась разгадать что-то сложное, но до этой секунды я не помнила об этом. Я отвела взгляд в сторону.

– Нет.

Кесслер поднял брови, но, надо отдать должное, он обдумал свои слова, прежде чем рявкнуть на меня.

– Думаешь, мы поверим, что ты не рассказала человеку, которого считала агентом, защищавшем тебя, что вспомнила, как выглядели убийцы?

Я покраснела.

– Да. Марк сказал, что у них уже было признание. Даже если бы я что-то вспомнила, мои показания больше не были нужны. Вот почему я собиралась выйти из программы защиты свидетелей. Я не хотела рисковать.

– Свидетели не могут выйти из программы, – простонал Кесслер. – Ты остаешься в ней на всю жизнь.

Я повернулась к Диксону.

– Он сказал, что мой случай был особенным. Я ничего не знала. Мне должно было исполниться восемнадцать, преступник признался в убийстве и был в тюрьме. Мне никто не должен был угрожать. – Я потерла виски. – Но, очевидно, Лоренцо не был в тюрьме.

– Не был.

– И раз вы спрашиваете меня о высоком мужчине, значит, он тоже не в тюрьме.

– Снова верно, – кивнул Диксон.

Джейсон занял последнее место за столом.

– Кто тогда сидит в тюрьме? Было ли вообще признание?

Диксон и Кесслер переглянулись. Между ними образовался некий молчаливый диалог.

– Один человек признался в совершении убийства, которое видела Саша, – наконец ответил Диксон.

– И кто этот человек? – спросила я.

Старинные часы в коридоре отсчитывали секунды молчания. Напряжение в воздухе росло. Я посмотрела на Джейсона. Он покачал головой, не понимая, почему агенты молчали.

Я громко прокашлялась и спросила:

– Мы ведь решили рассказать друг другу все, что знаем. Так кого убили в тот день?

Диксон перевел взгляд с меня на Джейсона. Если сначала он был спокойным, то теперь явно встревожился.

– Этот человек был главой вражеской мафиозной семьи. Его звали Рубен Маркс.

Это имя ничего не значило для меня, поэтому я посмотрела на Джейсона. Но с его лица разом схлынули все краски. Он вцепился в край стола так сильно, что кончики его пальцев побелели.

– Джейс?

Он растерянно моргнул. Наконец он сказал тихим, едва слышным голосом:

– Это тот человек, за убийство которого мой папа сидит в тюрьме.

– Он не делал этого, – возразила я. – Твой папа не убивал Рубена Маркса. – Я повернулась к Кесслеру и Диксону и выпалила: – У мужчины, которого я видела, были каштановые волосы. Я точно помню. У папы Джейсона черные волосы, как у него. – Я показала на Джейсона. – Его папа не делал этого.

Я знала, что должно было быть какое-то объяснение тому, что папу Джейсона арестовали. Произошла какая-то ошибка.

Диксон потер рукой затылок.

– Мы знаем, что он этого не делал, Саша.

У меня вытянулось лицо.

– Тогда почему он в тюрьме?

Мама налила стакан воды из графина, стоявшего на столе. Я почувствовала цветочно-кокосовый аромат ее духов, когда она прошла мимо меня и поставила стакан перед Джейсоном. Она слегка сжала его плечо.

– Скотт в тюрьме, потому что он сам так решил.

Джейсон обхватил стакан обеими руками.

– Я не понимаю.

– Когда Рубен Маркс был убит, Скотт сотрудничал с маршалами и собирал доказательства против Розетти, – начал Диксон. – Он установил прослушивающие устройства на работе, копировал документы и в течение нескольких месяцев докладывал нам обо всем, что знал.

– Подождите. Папа Джейсона работал на Розетти? – Я мельком посмотрела на Джейсона. – Но я думала, он работал бухгалтером в транспортной компании.

Джейсон нахмурился.

– Я тоже так думал.

Кесслер постучал ручкой по своим записям.

– Транспортная компания была прикрытием. Анжело незаконно поставлял наркотики, оружие и деньги международным террористическим группировкам, наркокартелям и так далее. Скотт пытался помочь нам доказать это. Он работал бухгалтером у Розетти, с единственной лишь разницей, что он также использовал другие средства по выбиванию долгов. Например…

– Я не хочу знать, – поморщился Джейсон.

– Но он пытался исправиться, – возразил Диксон. – Вот почему он сотрудничал с нами. Мы собирались включить его в программу защиты свидетелей после дачи показаний.

Я округлила глаза и уставилась на Джейсона. «Джейсон был бы в программе защиты свидетелей. Он бы оставил меня».

– Так как мой папа оказался в тюрьме? – спросил Джейсон.

– Скотт был на складе, когда Рубена застрелили. Он услышал выстрелы и нашел тело, скорее всего после того, как Саша с папой убежали, а Лоренцо с другим парнем скрылись.

Моя мама вздохнула.

– В то утро Стейси пришла ко мне и сказала, что Скотт забыл взять что-то на работу. Она собиралась отвести Джейсона к зубному врачу, поэтому я сказала, что вы с папой могли бы отнести это Скотту.

Я вспомнила, как папа нес что-то в руках.

– Пухлый конверт.